Главная
Развесистая клюква (или под развесистой клюквой, раскидистая клюква, иногда просто клюква) — идиоматическое выражение, обозначающее вымыслы, ложные стереотипы, искажённые представления, вздорные и нелепые выдумки. Выражение обычно употребляется в язвительно-ироническом смысле, чаще всего о бытующих среди иностранцев домыслах о России и русских: о жизни, культуре, истории, языке и т. п. Идиома содержит в себе оксюморон, который заключается в том, что низкорослый (2—3 см) стелющийся по земле кустик клюквы никак не может быть развесистым.
Толковый словарь Ожегова определяет это выражение как ироничное — о чём-нибудь совершенно неправдоподобном и обнаруживающем полное незнакомство с предметом.
Происхождение выражения
Выражение, по мнению исследователей, появилось на рубеже XIX—XX веков как устная шутка, высмеивающая нелепые представления иностранцев о России. Объектом шутки являлся иностранец (чаще всего француз), описывающий клюкву как большое дерево.
В передовице «Московских ведомостей» Михаила Каткова от 16 ноября 1871 года цитировалась статья о Москве, опубликованная в популярном парижском еженедельнике «L’Illustration». Там «самым древним из религиозных памятников, построенных в ограде Кремля», был назван незавершённый к тому времени долгострой — Храм Христа Спасителя, никакого отношения к Кремлю не имевший. Патриот Катков не упустил случая съязвить: «Пахнуло на нас теми блаженными временами, когда французский турист рассказывал, как он в России сидел à l’ombre d’une klukva…» («под сенью клюквы»).
Некоторое время считалось, что выражение впервые появилось в пародии на французскую мелодраму — пьесе драматурга Бориса Гейера «Любовь русского казака. Сенсационная французская драма с убийством и экспроприацией из жизни настоящих русских фермеров в одном действии с вступлением. Переделка из знаменитого русского романа Б. Гейера». По сюжету этой пьесы, поставленной в 1910 году на сцене петербургского пародийного театра «Кривое зеркало», бедная русская девушка Аксёнка, вынужденная насильно идти замуж за ненавистного казака, разлучена с любимым Иваном и вспоминает, как они проводили время «под развесистыми сучьями столетней клюквы», — по-французски это звучало как sous l’ombre d’un klukva majestueux («под сенью величественной клюквы»).
К. В. Душенко, однако, убедительно опровергает эту версию, приводя целый ряд примеров того, что выражение уже в сформировавшейся форме «развесистая клюква» многократно использовалось в фельетонах, опубликованных в 1907—1908 годах в ряде русских изданий («Весы», 1907, № 8, «Новое время», 6 сент. 1908 и др.).
Данное выражение также ошибочно приписывалось французскому писателю Александру Дюма-отцу, который якобы употребил его в своих записках о России, чего на самом деле не было. Тем не менее произведения Дюма изобилуют нелепостями по части русской ономастики: «одну из русских женщин Дюма называет „именем“ Телятина (Teljatine), а другую Телега (Telegue)».
Сходство с названием калины в английском языке
В современном английском языке «развесистая клюква» (англ. highbush cranberry) — одно из тривиальных названий калины обыкновенной (лат. Vibúrnum ópulus). В отличие от русского языка, в английском не существует отдельного слова для обозначения калины. Из-за сходства красных съедобных ягод, которые внешне напоминают ягоды клюквы (лат. Oxycóccus) и имеют схожий вкус, калина обыкновенная (лат. Vibúrnum ópulus) по-английски называется «развесистая клюква» (англ. highbush cranberry), «клюквенный куст» (англ. cranberry bush) и «клюквенное дерево» (англ. cranberry tree). Согласно словарю Мерриама-Уэбстера, первое письменное упоминание словосочетания «клюквенный куст» (англ. cranberry bush) в английском языке датировано 1778 годом, а словосочетания «развесистая клюква» (англ. highbush cranberry) — 1805 годом.
Владимир Набоков в своём комментарии к роману А. С. Пушкина «Евгений Онегин» указывал на неоднозначность восприятия английского названия калины «клюквенное дерево» (англ. cranberry tree):
Использование в современном языке
Выражение используют, в основном, в описании зарубежных кинофильмов и театральных постановок, в которых допущены нелепые ошибки в изображении российской истории и современной действительности. В разные годы этот термин употребляли по отношению к фильмам «Распутин и императрица», «Ниночка», «Тарас Бульба» Джея Ли Томпсона, «Онегин» и другим. В современной литературной и кинокритике выражение «развесистая клюква» нередко используют в адрес современных российских исторических романов и кинофильмов на тему российской истории, злоупотребляющих какими-либо расхожими стереотипами и предрассудками.
Это [выставка «Жить или писать», посвященная Варламу Шаламову и прошедшая весной 2016 г. в Москве] (хочется написать — редкий, но нет, не такой уж и редкий) случай того, как реэкспорт нашей культуры оказывается не то что не «клюквой», а ровно наоборот.
Культурное влияние
- В начале XX века шутка иногда дополнялась другим нелепым представлением иностранцев — о самоваре как о напитке:
Раньше Россия за границей славилась как страна, где под тенью развесистой клюквы крестьяне пьют напиток, называемый самоваром…
— «Новое время», 6 сентября 1908
- В сатирическом очерке Салтыкова-Щедрина 1883 года «Мнения знатных иностранцев о помпадурах» действует персонаж-француз le prince de la Klioukwa («князь Клюквы») — игра слов с реальным французским титулом le prince de la Moskowa, который носили потомки Мишеля Нея.