Главная
Новости
Строительство
Ремонт
Дизайн и интерьер

















Яндекс.Метрика





Антисемитизм в советской математике

Антисемитизм в советской математике — проявление неприязни, предубеждений и дискриминации в СССР по отношению к евреям в научной и образовательной среде, связанной с математикой.

Согласно многочисленным свидетельствам и фактам, со второй половины 1960-х по начало 1980-х годов евреи, получающие образование или работающие в области математики в СССР, подвергались дискриминации при поступлении в вузы, в аспирантуру и на работу, при защите диссертаций, при попытке опубликовать статью или книгу, при поездках на научные конференции и за границу.

В проведении антисемитской политики обвиняли академиков Ивана Матвеевича Виноградова, Льва Семёновича Понтрягина и ряд других, которые продолжительное время руководили и определяли политику в советской математике. Это послужило причиной нескольких международных скандалов. Сам Понтрягин эти обвинения отвергал.

Дискриминация стала одной из причин массовой эмиграции евреев-математиков из СССР. Из-за возможной эмиграции евреи в СССР часто рассматривались в качестве нелояльных граждан, хотя дискриминация предшествовала эмиграции, а не наоборот.

Предыстория

Антисемитизм в СССР был унаследован с дореволюционного времени. В частности, с 1887 года в Российской империи существовала процентная норма для еврейских учащихся от 3 % в Москве и Петербурге и до 10 % в «черте оседлости». Некоторые учебные заведения были вообще закрыты для евреев. К чтению лекций в университетах евреи допускались в виде редкого исключения, сделать научную карьеру в России еврею было почти невозможно.

На государственном уровне антисемитизм возник в СССР в конце 1930-х годов и достиг пика в конце 1940-х — начале 1950-х. В этот период состоялись два крупных откровенно антиеврейских судебных процесса — дело Еврейского антифашистского комитета и дело врачей. В 1944 году были введены ограничения на приём евреев в вузы. Во время кампании по «борьбе с космополитизмом» еврейских студентов исключали из вузов, а учёных и преподавателей выгоняли с работы.

С 1967 года после арабо-израильской Шестидневной войны в СССР резко усилилась антисионистская пропаганда, часто переходившая в предубеждение к евреям. 9 марта 1968 года 99 известных и молодых математиков подписали протест против незаконной принудительной отправки диссидента Александра Есенина-Вольпина в психиатрическую больницу. После этого многие подписавшие письмо подверглись репрессиям: от них требовали отказа от подписей, их выгоняли с работы, понижали в должности, запрещали выезд за границу. Постепенно руководство советской математикой было сменено, а новое начало проводить антисемитскую политику.

Дискриминация евреев-математиков в СССР

Дискриминация в образовании

Сотрудник научно-исследовательского правозащитного центра «Мемориал» историк Семён Чарный отмечает, что дискриминация была изначально присуща советской системе образования, но строилась по классовому признаку. Дискриминационная система по национальному признаку с целью недопущения евреев в отдельные вузы возникла в конце 1940-х годов. Полноценно она оформилась и действовала с 1960-х. Краткая еврейская энциклопедия сообщает, что в этот период «многие факультеты Московского, Ленинградского, Киевского и других университетов, Московский инженерно-физический институт, Московский физико-технический институт были полностью или частично закрыты для евреев. Евреев перестали принимать на работу во многие академические институты». Правозащитник и член Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева отмечала, что «стеснение в доступе к образованию — самая чувствительная из дискриминационных мер против евреев, так как стремление дать образование детям — одна из самых сохранившихся в еврейских семьях традиций».

Одним из наиболее скандальных направлений этой дискриминации было массовое недопущение поступления на механико-математический факультет МГУ абитуриентов еврейского происхождения. Основными проводниками дискриминационной политики на мехмате Георгий Шпиро называет нынешнего ректора МГУ Виктора Садовничего (в то время руководил работой приёмных комиссий), декана мехмата Олега Лупанова, а также профессора и старшего экзаменатора Александра Мищенко. Александр Шень добавляет к этому списку целый ряд членов приёмных комиссий. О массовой дискриминации евреев в те годы на приёмных экзаменах по математике пишет ведущий научный сотрудник мехмата Владимир Ткачук в популярном пособии «Математика — абитуриенту». Аналогичная система действовала в МВТУ имени Баумана и некоторых других престижных вузах.

Георгий Шпиро писал:

На устных экзаменах к ним придирались. Неугодным кандидатам задавались «вопросы на засыпку», ответы на которые требовали долгих рассуждений и сложных расчётов. На некоторые вопросы ответить было просто невозможно, другие просто не имели правильного ответа. Эти вопросы были нужны не для того, чтобы проверить знания абитуриента, а чтобы отсеять «неугодных»

Евреев, принятых в 1978 году на мехмат МГУ, было значительно меньше, чем в условиях «процентной нормы» Российской империи В этот год на факультет поступал 21 выпускник одной из московских математических школ, из них 14 русских и 7 евреев. Все 14 русских были приняты, из 7 евреев — только 1 (он получил I премию на Международной математической олимпиаде и 3 года подряд получал I премию на Всесоюзных олимпиадах). Среди непринятых евреев двое были неоднократными победителями Московской олимпиады.

Математик и диссидент Валерий Сендеров показал способы, которыми администрация мехмата преграждала путь еврейским абитуриентам. Так, наиболее талантливым из них, которых сложно было отсеять иными способами, в качестве задач на вступительных экзаменах предлагалось решать сложнейшие математические задачи всесоюзных и международных математических олимпиад, что было прямо запрещено инструкциями Минвуза СССР. Для отсева также были придуманы специальные задачи, которые имели формальное решение в рамках школьной программы, но решить их за разумное время было невозможно . На устных экзаменах задавались вопросы, выходящие далеко за рамки школьной программы. Иногда еврейских абитуриентов на устных экзаменах объединяли в отдельные группы, и аудитории, в которых у них принимали экзамены, на сленге назывались «газовые камеры». По словам профессора Института теоретической физики Университета Миннесоты Михаила Шифмана, поступить на мехмат МГУ «могли только те еврейские абитуриенты, которых по специальным причинам в эти группы не засовывали, например дети профессоров, академиков или других „нужных“ людей».

Академик Игорь Шафаревич, говоря о представительстве разных национальностей в престижных сферах, писал об этих экзаменах:

С другой стороны, нужно сказать, какими средствами эти проблемы решались ещё недавно — например, в математике. О них, конечно, нужно сказать — они были чудовищные. Во время экзаменов происходила борьба, война с подростками, почти детьми. Им задавали бессмысленные или двусмысленные вопросы, сбивающие с толку. Это разрушающе действовало на психологию, на психологию их и других подростков, которые видели, что поступающих для экзаменов делят на группы. Когда они видели, например, что из одной аудитории выходят со сплошными двойками, а другая группа с четвёрками и пятёрками. Создавался класс таких экзаменаторов. Эти люди, конечно, были бы готовы и к другим действиям подобного рода.

Эту дискриминацию специально комментировал академик Андрей Сахаров. Он писал, что аналогичные методы используются не только против еврейских абитуриентов, но и детей диссидентов.

Сами задачи, предлагавшиеся еврейским абитуриентам на вступительных экзаменах на мехмате МГУ, получили известность и стали предметом обсуждения в международной научной среде. Академик Сахаров отмечал, что одну из предлагавшихся еврейским абитуриентам задач он сам решил с трудом в результате часовой работы в условиях тишины и покоя у себя дома, а у абитуриента было всего 20 минут во время экзамена при недоброжелательном экзаменаторе. Сахаров отметил, что для решения он использовал свой значительный опыт в решении сложных математических проблем, а также большой запас математических знаний.

Факты дискриминации по национальному признаку были зафиксированы как статистически, так и документально. Сендеров не только исследовал проблему, но составил списки наиболее каверзных задач, подготовил памятку о том, как надо отвечать на экзаменах, и помогал абитуриентам в их борьбе с приёмными комиссиями. Результаты своих исследований совместно с Борисом Каневским Сендеров опубликовал в 1980 году в самиздате под названием «Интеллектуальный геноцид».

Препятствия при поступлении на мехмат МГУ также подробно описал известный американский учёный Эдвард Френкель (Эдуард Френкель), которого в 1984 году не приняли на этот факультет с помощью описанных выше способов.

Ситуация с приёмом евреев в престижные московские вузы изменилась только с 1988—1990 годов

Дискриминация в науке

В середине 1960-х группа антисемитски настроенных академиков во главе с Виноградовым и Понтрягиным подчинила своему влиянию отделение математики АН СССР, получила контроль над редакциями ведущих математических журналов и физико-математической редакцией издательства «Наука», а затем в середине 1970-х в связи с реорганизацией Высшей аттестационной комиссии получила также контроль над экспертным советом по математике и специализированными учёными советами по защите диссертаций. В результате этого в научной математической среде долгое время проводилась дискриминационная политика по отношению к евреям.

Академик Виноградов изгнал из руководимого им Математического института имени Стеклова практически всех евреев за исключением двух. После смерти Марка Наймарка в 1978 году институт был очищен от евреев полностью. Анонимная группа математиков-эмигрантов писала, что Виноградов этой очисткой гордился. В этом же институте была организована антисемитская лекция писателя Ивана Шевцова, шокировавшая учёных, и лишь Понтрягин заявил, что согласен с ним. По той же причине нетерпимой к евреям атмосферы семинар по теории динамических систем, которым руководили Дмитрий Аносов и Анатолий Каток, в 1975 году был перенесён из Института имени Стеклова в ЦЭМИ. Институт ассоциировался, по словам академика Сергея Новикова, с «демонстративным, гнусным антисемитизмом», насаждаемым Виноградовым.

В руководимом Понтрягиным «Математическом сборнике» с 1975 года почти перестали публиковаться статьи авторов еврейского происхождения. Согласно статистике, приведённой в американском научном журнале Science, их число сократилось на порядок. Валерий Сендеров утверждает, что опубликованная в журнале «Успехи математических наук» автобиография Понтрягина была антисемитским текстом и что публикация таких материалов в научных журналах была возможна именно в математике, но не в других науках.

С середины 1970-х началась кампания по массовому отклонению через ВАК защищённых евреями-математиками кандидатских и докторских диссертаций. Для этого использовались специально заказанные недобросовестные и предвзятые отзывы. В течение 20 лет (с 1964 по 1984) ни один математик еврейского происхождения не был избран в Академию наук СССР. Член 10 иностранных академий, один из крупнейших математиков XX века Израиль Гельфанд в течение 31 года не мог стать действительным членом Академии наук из-за противодействия Виноградова и Понтрягина.

В 1978 году Понтрягин и Виноградов добились исключения Григория Маргулиса из делегации на XVIII Международный конгресс математиков в Хельсинки, где Маргулису должны были вручить самую престижную в мировой математике награду для молодых математиков — Филдсовскую премию и медаль. Отсутствие Маргулиса на конгрессе стало скандалом. После этого скандала Понтрягин перестал представлять СССР в исполкоме Международного математического союза.

Многие математики сопротивлялись этой политике и протестовали против неё. Доктор физико-математических наук Григорий Фрейман, обращаясь в 1977 году с письмом к президенту Академии наук СССР Александрову, называл в качестве основных вдохновителей антисемитизма Виноградова, Карацубу, Ершова, Ширшова, Яблонского и Ульянова. Однако по воспоминаниям А. Д. Александрова и С. С. Кутателадзе Ширшов не перенес провала кандидатской диссертации Зельманова, заявив, что не хочет больше жить после этой антисемитской выходки.

В ряде научных институтов игнорировали или саботировали антисемитскую политику. В частности, в ЦЭМИ АН СССР атмосфера была вполне либеральной, а руководство никаких антиеврейских действий не предпринимало. Анатолий Каток упоминает также противодействие антисемитизму со стороны Дмитрия Аносова. Каток полагает, что расхождения Аносова с Понтрягиным были вызваны в том числе принципиальными разногласиями по этому вопросу.

Скандалы

Международный конгресс в Хельсинки

В 1978 году антиеврейская политика в советской математике вызвала международный скандал на Международном математическом конгрессе в Хельсинки, после распространения там документа под названием «Положение в советской математике». В качестве основных проводников этой политики были названы академики Виноградов, Понтрягин, Тихонов, Никольский, Дородницын, декан мехмата МГУ профессор Кострикин и другие. Сам же академик Понтрягин о данной «многотиражной рукописи» написал: «Значительная часть информации, содержавшейся в ней, заведомо ошибочна и, может быть, преднамеренно лжива, значительная часть сомнительна и трудно проверяема».

Документ подписали 15 американских математиков:

  • Майкл Артин (Массачусетский технологический институт);
  • Хайман Басс (Колумбийский университет);
  • Исраэль Хирштейн (Чикагский университет);
  • Мелвин Хохстер (Мичиганский университет);
  • Натан Джекобсон (Йельский университет);
  • Марк Кац (Рокфеллеровский университет);
  • Джек Кифер (Калифорнийский университет в Беркли);
  • Джозеф Кон (Принстонский университет);
  • Ришар Пале (Брандейский университет);
  • Александер Розенберг (Корнеллский университет);
  • Ирвинг Сигал (Массачусетский технологический институт);
  • Аллен Лоуэлл (Мичиганский университет);
  • Изадор Зингер (Калифорнийский университет в Беркли);
  • Дональд Спенсер (Принстонский университет);
  • Элиас Штейн (Принстонский университет).

Аналогичные материалы появились в американской печати, в ноябрьском номере журнала «Заметки Американского математического общества» и в журнале Science. В Science, кроме общего обзора проблемы и приведения ряда конкретных фактов и статистических данных, была опубликована программа помощи советским математикам-евреям, которая предполагала организацию более эффективных протестных действий против дискриминации и некоторые другие меры. Статьи на эту тему были опубликованы также в The Washington Post и в других изданиях.

Дело Ершова

В мае 1980 года 40 математиков Калифорнийского университета в Беркли и других вузов США объявили бойкот приехавшему по программе Фулбрайта профессору Новосибирского государственного университета член-корреспонденту АН СССР Юрию Ершову в связи с его участием в антисемитской политике против еврейских коллег в СССР.

По утверждению Фреймана, Ершов как член оргкомитета был причастен к исключению именно евреев из списков приглашённых на конференцию по математической логике в Кишинёве. Семён Кутателадзе упоминает роль Ершова в отклонении диссертаций и фактическом запрете на защиту диплома некоторых ныне известных еврейских учёных, в частности будущего филдсовского лауреата Ефима Зельманова.

Выступления Ершова в США сопровождались пикетами и публичными протестами. Этот скандал стал известен как «дело Ершова», он был отмечен американскими СМИ, в частности The Boston Globe. Письма с призывом к бойкоту подписали Леон Хенкин, Джулия и Рафаэль Робинсон, Джон Келли, Стивен Смэйл, Бертон Дребен, Хилари Патнэм, Акихиро Канамори, Хартли Роджерс, Сай Фридман, Ричард Шор и ряд других известных учёных.

Сам Ершов отрицал обвинения. В письме Альфреду Тарскому он утверждал, что «совершал ошибки», но никогда не руководствовался в работе расовыми и национальными предрассудками.

Последствия

Дискриминация евреев при поступлении в МГУ и ряд других престижных вузов стала поводом для создания в Москве неформальных учебных курсов под названием «Еврейский народный университет», где известные математики читали на добровольных началах лекции не поступившим на мехмат МГУ и т. п. Народный университет действовал с 1978 по 1983 годы.

По той же причине на ряде математических факультетов менее престижных вузов процент еврейских студентов был очень велик. Отсеянные при поступлении в МГУ, МИФИ, МФТИ и тому подобные вузы евреи легко поступали в Московский институт инженеров транспорта (МИИТ), Московский институт нефтехимической и газовой промышленности, Московский институт радиотехники, электроники и автоматики и так далее, где такой дискриминации не было. Бытовала поговорка «Если ты семит — то иди в МИИТ».

Валерий Сендеров рассматривает в качестве тяжёлых последствий этой политики, кроме «утечки мозгов», ещё множество погубленных молодых талантов, а также всеобщую деморализацию, когда:

У всех на глазах делалась очевидная неправда, очевидно грязные вещи, очевидное неравенство, и люди должны были смотреть на это, никто даже не пытался оправдываться, просто люди должны были смотреть и молчать. Смотрели и молчали.

Профессор РЭШ кандидат физико-математических наук Константин Сонин в 2012 году писал, что следствием антисемитизма 70—80-х стал современный упадок мехмата МГУ, который «когда-то мог соревноваться сразу с несколькими ведущими факультетами Америки, а сейчас, похоже, не входит и в первую тройку в России».

Следствием дискриминации стала массовая эмиграция евреев-математиков из СССР. Профессор Мелвин Натансон из Университета Нью-Йорка в 1980 году сравнил её с оттоком научных кадров из нацистской Германии и предсказал, что из-за такой политики в будущем СССР не сможет конкурировать с Западом в области науки и будет зависеть от импорта технологий. Известный историк науки Лорен Грэхэм в 1984 году написал, что антисемитизм нанёс сильный ущерб советской науке, в том числе математической. Аналогичного мнения придерживается президент Московского математического общества академик Виктор Васильев. На конференции научных работников РАН 29 августа 2013 года он сказал, что последствия деятельности советских «партийно-государственных антисемитов» невосполнимы и очень болезненны для российской математики.

По причине дискриминации СССР покинули Иосиф Бернштейн, Давид Каждан, Борис Митягин, Михаил Громов, Виктор Кац, Борис Мойшезон, Илья Пятецкий-Шапиро и многие другие известные учёные. Ряд еврейских учёных-математиков работали в непрофильных институтах, в частности, в физике — Григорий Маргулис, Яков Синай, Марко Вишик, Роланд Добрушин и множество других, или перешли в прикладную науку. В 2004 году среди 120 членов отделения математики Национальной академии наук США из 12 математиков из бывшего СССР было восемь евреев, постоянно работающих в США (Бернштейн, Дынкин, Элиашберг, Гельфанд, Каждан, Маргулис, Синай, Зельманов), и ещё двое, работающих в других странах (Арнольд в России и Громов во Франции).

Отрицание дискриминации

Факты дискриминации евреев в СССР отрицались властями и Антисионистским комитетом советской общественности. Академик Понтрягин писал в мемуарах, что он боролся с сионистами, а обвинения в антисемитизме и дискриминации объяснял недовольством эмигрантов, никак не связанным с их национальностью и антисемитизмом, а также тем, что от них ожидают антисоветской информации, которая высоко оплачивается и на которую есть спрос. Публикации в американских СМИ он объяснял заговором сионистов против СССР. Краткий ответ Понтрягина на обвинения был опубликован в «Science» 14 сентября 1979 года. Академик Сергей Новиков утверждает, что авторитет Виноградова и Понтрягина как учёных использовался для оправдания политики государственного антисемитизма перед мировой математикой.